Гадание по «трамповской ромашке» — вещь неблагодарная, поэтому многие предпочитают считать колебания Трампа следствием борьбы двух сущностей. Не Трампа лично — все-таки он не персонаж Оскара Уайльда, а коллективного Запада.
Это слишком быстро даже для Трампа, убежден колумнист РИА Новости Петр Акопов. В четверг, неделю назад, он проводит телефонные переговоры с Путиным, после которых объявляет о том, что достигнута договоренность о скорой встрече с президентом России в Будапеште. Чуть позже называет даже ее срок — через две недели.
Но во вторник — то есть спустя пять дней — заявляет о том, что решение пока не принято и он «не хотел бы терять время впустую». А уже через несколько минут поправляется: «Почему вы подумали, что встреча с Путиным в Будапеште будет пустой тратой времени? Я не говорил ничего такого».
Но на следующий день, вчера, заявляет, что отменяет встречу в Будапеште, потому что ему «показалось, что мы не достигнем того, чего должны достичь», но тут же уточняя, что встретится с Путиным «в будущем». И даже вводит санкции против «Лукойла» и «Роснефти», но добавляет, что уверен в том, что они не будут действовать долго, к тому же не уверен в том, что эти санкции вообще способны поколебать решимость Москвы по Украине.
Подобные метания обычны для Трампа — и далеко не только в вопросах, связанных с Россией и Путиным. В эти дни он занимается тем же самым с Китаем, готовясь к неизбежному (потому что оба участвуют в общем мероприятии) свиданию с Си Цзиньпином. Можно считать это особой переговорной тактикой Трампа, выработанной им в годы работы нью-йоркским девелопером: наезд — отъезд, хочу — не хочу, любит — не любит. Но гадание по «трамповской ромашке» — вещь неблагодарная, поэтому многие предпочитают считать колебания Трампа следствием борьбы двух сущностей.
Не Трампа лично — все-таки он не персонаж Оскара Уайльда, а коллективного Запада. Интервенционисты-глобалисты и изоляционисты-традиционалисты — и в той же трамповской администрации, и в двух частях единого Запада — гнут свою линию в отношении России, да и американской политики в целом. Продолжать попытки удержать глобальную гегемонию или организованно спуститься с горы и начать спасать Америку, пока еще не поздно? Закончить конфликт на Украине ценой признания интересов России — или продолжать давить на Москву, надеясь все-таки выбить из нее уступки (точнее, одну, принципиальную — уступку Украины Западу)?
И Трамп, на которого нацелены сейчас все усилия обеих групп, колеблется то в одну, то в другую сторону.
Второй вариант объяснения поведения Трампа многим кажется предпочтительным, однако не объясняет главного: почему тогда президент США упорно гнет линию прекращения войны, если и на Западе в целом, и среди американской элиты немало сторонников войны с Россией до нанесения нам «стратегического поражения»?
Трамп явно не хочет делать ставку на это — и не потому, что он «полезный идиот» Путина или в Кремле есть компромат на него (оба этих безумных варианта довольно популярны на Западе). Нет, Трамп более чем рационален — и его личное уважительное отношение к Путину (а оно было давно, еще до того, как он в первый раз стал хозяином Белого дома) не может объяснить его отношение к украинскому вопросу.
Даже когда Трамп грозит «Томагавками» или заявляет о способности Украины вернуть все потерянные территории, ему не веришь, потому что видно, что он сам в это не верит и просто прибегает к своей излюбленной тактике «наехал — отъехал». Суть в том, что Трамп просто не верит в возможность победы Украины, вернее, победы Запада в борьбе с Россией за контроль над ней. Он не хочет ставить на заведомо недостижимую цель — точнее, не хочет увеличивать ставки на обреченного бойца.
При этом он понимает, что уже сделанные ставки не вернуть, поэтому нужно все-таки попытаться использовать их в торговле (геополитической) с будущим победителем. Пока еще есть шанс продлить конфликт без особых новых американских затрат — и все-таки попробовать выторговать у Путина определенные уступки. Вдруг получится?
То, что Россия никоим образом не может поступиться принципами (то есть фундаментальными национальными интересами — недопущением перехода Украины под контроль Запада), Трамп не очень хорошо понимает, но чувствует по позиции и поведению Владимира Путина. Поэтому его периодические накаты на Путина и выглядят настолько ненатуральными, однако все равно время от времени возобновляются, чтобы исчезнуть после очередного разговора с российским президентом, в ходе и после которого в Трампе берет верх реалист и жесткий делец.Он действительно хочет договориться с Путиным, но все еще не готов сделать главный шаг для этого. То есть всей своей силой надавить на Зеленского и Европу (поставив ультиматум: соглашайтесь или я остановлю американские поставки и помощь), чтобы принудить их к принятию неизбежного. К признанию российских условий и требований — фундаментальных, а не только территориальных.
Очень велик шанс на то, что рано или поздно Трамп все-таки сделает Европе и Киеву предложение, от которого они не смогут отказаться, и это будет закреплено на встрече с Путиным. В Будапеште или уже на следующей — тут важно не место и время, а результат.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
